Навигация сайта
 |
Беременная девственница |
Беременная девственница
Да, такие происшествия всегда вызывают много усмешек, пересудов и разговоров, а, в нашем случае, учитывая, что девственница была тринадцати лет от роду, дело приняло еще и нравственный оборот. Советская (да и не только советская) власть по каким-то, одной только ей ведомым параметрам, установила срок вступления в брак, равным восемнадцати годам. Ну, в других странах, я понимаю – брак, сразу же, порождал имущественные вопросы, решать которые тринадцати- четырнадцатилетнему юнцу не доверялось (что, в общем-то, и правильно). Но у нас же ничего не было! Никакого имущества – ни движимого, ни недвижимого. Почему же в СССР возраст вступления в брак был поднят до цифры 18?
Это такое же варварство, как, например, устанавливать возраст смерти. Скажем, 70 стукнуло – помирай. Каково? Один, с молодости дряхлый, страдающий от множества болезней, может, или не доживет, или только рад будет помереть, чтобы не мучаться. А другой, бугай здоровый, в такие годы помирать не собирается и не желает.
Так и брак – природа-то не глядит на календарь. Иная девочка до 15 лет в куклы играет, даже и не помышляя о сексе, а другая – в двенадцать лет – полноценная женщина, с естественной тягой к мужчинам. Да и пацаны, кто с десяти, а кто и с тринадцати, начинают ощущать, что пиписька нужна не только для того, чтобы писать. А тут – бац – до 18 – только писать. Без вариантов! Поэтому мы, школьники, занимались онанизмом до кровавых мозолей.
Некоторым ребятам везло – они находили себе таких же, рано повзрослевших, подружек и с ними затихали. Порою на всю жизнь. Других выручали «мамки», хотя их было несказанно мало, поскольку за это им грозила тюрьма, и воспользоваться ими можно было только через очень хороших знакомых, ведь их благое намерение дать выход молодецкой силе несовершеннолетних, расценивалось этим исковерканным миром, как уголовное преступление. Идиотизм – скольких ребят спасли «мамки»! Кого - от извращений, кого - от невоздержанной мастурбации, наносящей урон молодому организму, кого - от сумасшествия, а некоторых – даже от преступления. Ведь случаи изнасилования девочек ровесниками, хоть и были редки, но все-таки были.
Итак, жили (мать уверяет, что в доме 18 корп. 2) вместе, в одной комнате, в двухкомнатной квартире, брат и сестра, погодки. Одному - четырнадцать, другой - тринадцать. Со временем, от многолетней совместной близости стало им, видимо, настолько невмоготу, что, плюнув на то, что они – брат и сестра, принялись они активно ублажать друг друга. Явно, страшась зачатия (а презервативов тогда не то, что детям, взрослым-то невозможно было купить и приходилось пользоваться всякими подручными средствами вроде уксуса и хозяйственного мыла), девственную плеву они не порвали, но, наверняка, нещадно обливали вульву семенем, поскольку, через некоторое время, сестра все-таки оказалась беременной. Не убереглись!
Шум поднялся несусветный! Беременная школьница! Брат и сеста! Какой разврат! Будто бы кого-нибудь убили. Особенно старались на этой ниве ревнители высокой морали - молодые женщины, от тягостной советской жизни, в тридцать лет, выглядящие пятидесятилетними старухами, потерявшие на своем недолгом жизненном пути не только женственность и красоту, но и человеческий облик в придачу.
Помню, как эту новость передала моей матери какая-то подруга. Она, встретив нас на улице, схватила мать под руку и потащила ее куда-то в сторону, резко махнув мне рукой – вроде как - не мешай, нам надо поговорить. Я дураком не был и понимал, что самое интересное, взрослые, нам, детям, не рассказывают, поэтому, невзначай, краем уха, пытался разобрать их разговор. Но до меня долетали лишь обрывки фраз: «брат, сестра, ужас» и самое заводное слово: «беременна». Когда тебе всего лишь десять лет подобные слова вызывают несказанный интерес. Заинтригованный, я, с параллельного телефона, решился подслушать разговор мамки с ее сестрой, из которого стали ясны все подробности данного происшествия.
Самое потрясающее открытие, которое я сделал - это узнал, что девочка, будучи беременной, сохранила свою девственность. Тетка, в разговоре, несколько раз, на полном серьезе, сказала матери - как Богородица! А мать назвала их полными идиотами, поскольку залетели, не воспользовавшись собою по-настоящему и не получивши истинного удовольствия, А потом долго сокрушалась над тем, какие они глупые и какие несчастные, завершив свои сетования по этому поводу словами - надеюсь хоть теперь-то он ее девственницей не оставит, уж налюбуются друг другом всласть! А тетка, хоть и не была никогда религиозна, ни разу не держала в руках Евангелия и не имела икон, вдруг, опять, серьезным тоном, произнесла: «Юль! А, может быть, она все-таки святая? Ведь говорят про второе пришествие» Мать назвала ее дурой, на чем их разговор и закончился. Я поспешно бросил трубку, сделав вид, что делаю уроки.
Теперь я чувствовал себя королем - я знал все и мог рассказать это ребятам. Гордость настолько распирала меня, что я не мог уснуть всю ночь в предвкушении своего торжества.
Наутро я, и впрямь, оказался в центре внимания, причем не выходил из него еще несколько дней, и это настолько подняло мой авторитет, что кто-то (кто уже не помню) из зависти дал мне в морду.
Потом я еще много раз видел, как мою мать знакомые женщины оттаскивали в сторону, испуганно поглядывая на меня, и начинали что-то, оживленно, на ухо, шепотом, рассказывать. Но я гордо отходил в сторону и не подслушивал – ничего нового я бы все равно уже не узнал.
Мы с ребятами сильно духарились над этим случаем. Беременная целка – это круто! Мальчишки никак не могли прийти к единому мнению – сил у парня не хватило чтобы ее проломить или сестренка крепко отбивалась. Мнения разделились, но истина, как это часто бывает, была совершенно иной.
Ребята постарше все обсуждали - посадят ли парня за изнасилование несовершеннолетней или нет. Вроде, как формально, изнасилования не было - она же - девственница! Хотя беременность - налицо - закон есть закон.
Девочек же волновала другая сторона - заставят ли ее сделать аборт или разрешать рожать. Третьеклассницы с заправским видом, скопированным у своих матерей, судачили - что бы они предпочли - аборт или роды.
А вот реакция взрослых мне казалась весьма странной. О простой беременности, пусть даже и сестры от брата, они рассказывали как о чем-то сверхъестественном. О модных тогда снежных людях и летающих тарелках, рассказывали с меньшим удивлением. Или они ничего не знали о своих детях? Не знали о том, как братья и сестры, подсматривают друг за другом, а порою еще и приглашают друзей или подруг, чтобы подглядывать вместе. Не знали о том, чем занимаются их дети по ночам (и не только) в пионерских лагерях…
Ну даже, если и не знали, верю! А сами-то они в молодости, что из другого теста были сделаны что ли? До 18 лет в сторону противоположного пола – ни-ни! Или за «взрослую жизнь» стали настолько лицемерны, что врали не только детям, но и самим себе?
Прожив жизнь, могу сказать с уверенностью – второе !
Прошло несколько месяцев и шумиха улеглась, не столь вопиющий случай, чтобы долго о нем вспоминать. За это время произошло несколько убийств, ограблений, массовых драк. Район был новый, неспокойный, рабочий.
И вот что интересно - от близкородственных связей рождаются уродливые дети - факт. Но о том, что эта парочка произвела на свет урода не было и слуха и духа. Я уверен - случись подобное и многие моралисты развопились - кара за грехи! Сказать «кара Господня» в те годы, не решились бы, а так, отвлеченно, все равно бы злорадствовали. Но нет - в моей памяти не осталось ни слова об этом. Вот то, что мать злорадствовала тому, что этой «Sagrada Familia» дали новую квартиру - помню. Она шипела с завистью и злостью.
А о ребенке - ни гу-гу. Значит родился нормальный!
И сейчас, по прошествии почти полувека, я думаю, что недаром брата влекло к сестре, ведь, порою, насколько родны между собой братья и сестры знает только их мать, да и то, иной раз, не особенно точно.
Да, такие происшествия всегда вызывают много усмешек, пересудов и разговоров, а, в нашем случае, учитывая, что девственница была тринадцати лет от роду, дело приняло еще и нравственный оборот. Советская (да и не только советская) власть по каким-то, одной только ей ведомым параметрам, установила срок вступления в брак, равным восемнадцати годам. Ну, в других странах, я понимаю – брак, сразу же, порождал имущественные вопросы, решать которые тринадцати- четырнадцатилетнему юнцу не доверялось (что, в общем-то, и правильно). Но у нас же ничего не было! Никакого имущества – ни движимого, ни недвижимого. Почему же в СССР возраст вступления в брак был поднят до цифры 18?
Это такое же варварство, как, например, устанавливать возраст смерти. Скажем, 70 стукнуло – помирай. Каково? Один, с молодости дряхлый, страдающий от множества болезней, может, или не доживет, или только рад будет помереть, чтобы не мучаться. А другой, бугай здоровый, в такие годы помирать не собирается и не желает.
Так и брак – природа-то не глядит на календарь. Иная девочка до 15 лет в куклы играет, даже и не помышляя о сексе, а другая – в двенадцать лет – полноценная женщина, с естественной тягой к мужчинам. Да и пацаны, кто с десяти, а кто и с тринадцати, начинают ощущать, что пиписька нужна не только для того, чтобы писать. А тут – бац – до 18 – только писать. Без вариантов! Поэтому мы, школьники, занимались онанизмом до кровавых мозолей.
Некоторым ребятам везло – они находили себе таких же, рано повзрослевших, подружек и с ними затихали. Порою на всю жизнь. Других выручали «мамки», хотя их было несказанно мало, поскольку за это им грозила тюрьма, и воспользоваться ими можно было только через очень хороших знакомых, ведь их благое намерение дать выход молодецкой силе несовершеннолетних, расценивалось этим исковерканным миром, как уголовное преступление. Идиотизм – скольких ребят спасли «мамки»! Кого - от извращений, кого - от невоздержанной мастурбации, наносящей урон молодому организму, кого - от сумасшествия, а некоторых – даже от преступления. Ведь случаи изнасилования девочек ровесниками, хоть и были редки, но все-таки были.
Итак, жили (мать уверяет, что в доме 18 корп. 2) вместе, в одной комнате, в двухкомнатной квартире, брат и сестра, погодки. Одному - четырнадцать, другой - тринадцать. Со временем, от многолетней совместной близости стало им, видимо, настолько невмоготу, что, плюнув на то, что они – брат и сестра, принялись они активно ублажать друг друга. Явно, страшась зачатия (а презервативов тогда не то, что детям, взрослым-то невозможно было купить и приходилось пользоваться всякими подручными средствами вроде уксуса и хозяйственного мыла), девственную плеву они не порвали, но, наверняка, нещадно обливали вульву семенем, поскольку, через некоторое время, сестра все-таки оказалась беременной. Не убереглись!
Шум поднялся несусветный! Беременная школьница! Брат и сеста! Какой разврат! Будто бы кого-нибудь убили. Особенно старались на этой ниве ревнители высокой морали - молодые женщины, от тягостной советской жизни, в тридцать лет, выглядящие пятидесятилетними старухами, потерявшие на своем недолгом жизненном пути не только женственность и красоту, но и человеческий облик в придачу.
Помню, как эту новость передала моей матери какая-то подруга. Она, встретив нас на улице, схватила мать под руку и потащила ее куда-то в сторону, резко махнув мне рукой – вроде как - не мешай, нам надо поговорить. Я дураком не был и понимал, что самое интересное, взрослые, нам, детям, не рассказывают, поэтому, невзначай, краем уха, пытался разобрать их разговор. Но до меня долетали лишь обрывки фраз: «брат, сестра, ужас» и самое заводное слово: «беременна». Когда тебе всего лишь десять лет подобные слова вызывают несказанный интерес. Заинтригованный, я, с параллельного телефона, решился подслушать разговор мамки с ее сестрой, из которого стали ясны все подробности данного происшествия.
Самое потрясающее открытие, которое я сделал - это узнал, что девочка, будучи беременной, сохранила свою девственность. Тетка, в разговоре, несколько раз, на полном серьезе, сказала матери - как Богородица! А мать назвала их полными идиотами, поскольку залетели, не воспользовавшись собою по-настоящему и не получивши истинного удовольствия, А потом долго сокрушалась над тем, какие они глупые и какие несчастные, завершив свои сетования по этому поводу словами - надеюсь хоть теперь-то он ее девственницей не оставит, уж налюбуются друг другом всласть! А тетка, хоть и не была никогда религиозна, ни разу не держала в руках Евангелия и не имела икон, вдруг, опять, серьезным тоном, произнесла: «Юль! А, может быть, она все-таки святая? Ведь говорят про второе пришествие» Мать назвала ее дурой, на чем их разговор и закончился. Я поспешно бросил трубку, сделав вид, что делаю уроки.
Теперь я чувствовал себя королем - я знал все и мог рассказать это ребятам. Гордость настолько распирала меня, что я не мог уснуть всю ночь в предвкушении своего торжества.
Наутро я, и впрямь, оказался в центре внимания, причем не выходил из него еще несколько дней, и это настолько подняло мой авторитет, что кто-то (кто уже не помню) из зависти дал мне в морду.
Потом я еще много раз видел, как мою мать знакомые женщины оттаскивали в сторону, испуганно поглядывая на меня, и начинали что-то, оживленно, на ухо, шепотом, рассказывать. Но я гордо отходил в сторону и не подслушивал – ничего нового я бы все равно уже не узнал.
Мы с ребятами сильно духарились над этим случаем. Беременная целка – это круто! Мальчишки никак не могли прийти к единому мнению – сил у парня не хватило чтобы ее проломить или сестренка крепко отбивалась. Мнения разделились, но истина, как это часто бывает, была совершенно иной.
Ребята постарше все обсуждали - посадят ли парня за изнасилование несовершеннолетней или нет. Вроде, как формально, изнасилования не было - она же - девственница! Хотя беременность - налицо - закон есть закон.
Девочек же волновала другая сторона - заставят ли ее сделать аборт или разрешать рожать. Третьеклассницы с заправским видом, скопированным у своих матерей, судачили - что бы они предпочли - аборт или роды.
А вот реакция взрослых мне казалась весьма странной. О простой беременности, пусть даже и сестры от брата, они рассказывали как о чем-то сверхъестественном. О модных тогда снежных людях и летающих тарелках, рассказывали с меньшим удивлением. Или они ничего не знали о своих детях? Не знали о том, как братья и сестры, подсматривают друг за другом, а порою еще и приглашают друзей или подруг, чтобы подглядывать вместе. Не знали о том, чем занимаются их дети по ночам (и не только) в пионерских лагерях…
Ну даже, если и не знали, верю! А сами-то они в молодости, что из другого теста были сделаны что ли? До 18 лет в сторону противоположного пола – ни-ни! Или за «взрослую жизнь» стали настолько лицемерны, что врали не только детям, но и самим себе?
Прожив жизнь, могу сказать с уверенностью – второе !
Прошло несколько месяцев и шумиха улеглась, не столь вопиющий случай, чтобы долго о нем вспоминать. За это время произошло несколько убийств, ограблений, массовых драк. Район был новый, неспокойный, рабочий.
И вот что интересно - от близкородственных связей рождаются уродливые дети - факт. Но о том, что эта парочка произвела на свет урода не было и слуха и духа. Я уверен - случись подобное и многие моралисты развопились - кара за грехи! Сказать «кара Господня» в те годы, не решились бы, а так, отвлеченно, все равно бы злорадствовали. Но нет - в моей памяти не осталось ни слова об этом. Вот то, что мать злорадствовала тому, что этой «Sagrada Familia» дали новую квартиру - помню. Она шипела с завистью и злостью.
А о ребенке - ни гу-гу. Значит родился нормальный!
И сейчас, по прошествии почти полувека, я думаю, что недаром брата влекло к сестре, ведь, порою, насколько родны между собой братья и сестры знает только их мать, да и то, иной раз, не особенно точно.
