Я возвращался автобусом из Москвы домой. Поездом уехать не получалось, поэтому предстояло трястись четырнадцать часов сидя. Но куда деваться, ехать то надо…

Салон был забит битком. Лето. Народ мотается туда-сюда. Мне досталось место в самом конце, последний ряд перед задними сиденьями, которые были завалены какими-то коробками. Сбоку – вместо кресел второй выход из автобуса.

Моей соседкой оказалась девушка, на вид лет двадцать пять, может немного меньше. Про таких говорят – ничего особенного. Прямые волосы, мелкие черты лица. Увидев меня, засуетилась, долго не знала, куда деть руки, постоянно поправляя свое летнее платье с мелкими пуговицами по всей длине.

Когда автобус тронулся, она, наконец, успокоилась, притихла, достала телефон и погрузилась в него.

Я немного устал, и как-то сразу заснул. Автобус тем временем выехал из Москвы и покатил на юг, уверенно наматывая километры.

Проснувшись на середине второго фильма, я проспал первую остановку. Только слышал, как осторожно перебиралась через меня соседка. Вскоре автобус остановился второй раз. Гуляя и разминаясь, я смог лучше рассмотреть соседку. Фигурка у нее оказалась нечего, попка ладненькая, ножки не плохие. Но таких много, очень много. Меня она не заинтересовала. Сев на свое место я снова отрубился.

Меня хватило часа на полтора. Мерно и убаюкивающе гудел двигатель, монотонно шуршали шины, изредка за окнами мелькали фары встречных машин. Шевелиться не хотелось. Я лежал, закрыв глаза.

Расслабившись, я опустил руки вниз. Под левой рукой оказалось горячее гладкое бедро соседки. Заснув, она немного подвинулась ко мне, и моя рука легла немного и на ее ногу. В полудреме, я машинально, провел пальцами, впитывая бархатистую упругость девичьей кожи.

И тут меня окатило холодным потом! Твою мать, что я делаю? Сейчас проснется, скандал закатит! Я замер, боясь убрать руку, чтобы не потревожить девушку. Но ничего не произошло, слева, как и прежде раздавалось ровное сопение спящей.

Осторожно убрав руку с ее бедра, я приподнялся, потягиваясь. Два часа ночи. Автобус спал, погруженный в темноту. Где-то впереди даже раздавалось похрапывание.

Бросив взгляд на свою соседку, я невольно залюбовался ею. Девушка преобразилась. Она лежала на спине, держась правой рукой за левую. Настороженность пропала - спокойное лицо, закрытые глаза, чуть приоткрытый ротик, в обрамлении рассыпавшихся волос, сделали ее красивой и беззащитной одновременно. Оценив преобразившееся лицо, я посмотрел ниже. Легкое платье очертило упругий лобок, и немного задралось, оголяя ноги, матово сияющие в темноте. Самая нижняя пуговица натянулась, грозя выскочить из петли. У меня мелькнула мысль, какие у нее трусики, интересно? Почему-то представилось, что маленькие, полупрозрачные, невесомые. Стринги - полностью оголяющие ее упругую попку, которая завлекательно подрагивает при ходьбе.

Я ругнулся, возвращаясь на землю. Новый образ попутчицы, сыграл со мной злую шутку, дав разгуляться фантазии. Закрыв глаза, я попытался заснуть, но в голову все время лезла соседка, идущая ко мне, по узкому проходу автобуса в белых маленьких трусиках, стыдливо прикрывая свои грудки руками, и смущенно улыбаясь.

Член в штанах набух, пришлось украдкой поправить его, чтобы не мешался. Убирая руку от ширинки, я снова задел ее бедро. Она не пошевелилась. Эх! Была, не была!

Оглядевшись, все спят, никому до нас нет дела, я, невесомым движением, расстегнул злополучную пуговицу. Моя рука, как бы невзначай, сама легла на ногу девушки, очень, очень близко от трусиков. Мне даже показалось, что я чувствовал ворсинки ее трусиков.

Ничего не случилось — она продолжала спокойно спать. Видимо, умаялась в столице.

Достаточно долго я не шевелился, ожидая, что она вот-вот проснется. Но, нет! Пока везло.

Еле двигая рукой, я опустил пальцы ниже, на внутреннюю сторону бедра, коснувшись самой нежной кожи. Наслаждаясь теплотой и интимностью прикосновения к чужой, совершенно незнакомой девушке, я придержал руку.

Она не шевелится, спит, как убитая. Я, самую малость, осмелел, начал поглаживать ее, очень нежно, но чтобы не было щекотно. Даже не гладил, а перебирал пальцами по ее коже. А рядом, совсем рядом с моим пальцами, скрывшимся под платьем, находились ее губки, обтянутые трусиками.

Руке стало тепло, даже горячо, но я решил, что это мое возбуждение обманывает меня. Я продолжал поглаживать ее, делая большие паузы, и замирая при каждом шорохе, как воришка.

Думал, что даже, если она сейчас проснется, я ничего не потерял. Такое приключение не каждый день происходит!

Наконец, я все-таки коснулся мизинцем ее губок. Коснулся и сразу убрал! Она спала. Я продолжал ее ласкать, легко, как крылом бабочки, все чаще и чаще касаясь ее губок — она продолжала спать. Вскоре я начал поглаживать ее губки мизинцем, а затем и безымянным пальцем, им оказалось удобнее. Поглаживал легко, но постоянно.

Внезапно она засопела, шевельнулась. От испуга, я даже руку забыл отдернуть, но, к счастью обошлось. Она глубоко вздохнула, и, чуть шире, раздвинула ножки.

Я облегченно перевел дух. Пронесло! Оглянулся вокруг - тишина, все продолжали спать. Глянул в окно, и чуть не присвистнул — темнота сделала окно зеркалом, в нем я мог видеть лицо девушки. Теперь я имел возможность увидеть, когда она проснется. Спи крошка, пусть тебе сейчас приснится красивый эротический сон!

Теперь я мог ласкать ее разнообразнее, благо места стало больше.

Ее губки выступали, давая мне возможность поглаживать их со всех сторон, даже покачивая их. Иногда, я касался ее клитора.

Девушка продолжала спокойно спать, ее лицо не изменилось.

Внезапно, впереди заскрипело кресло, кто-то ворочался во сне. Я замер, и. неожиданно, почувствовал влагу на ее трусиках. Сначала, я не поверил сам себе, подумав, что мне показалось, но, проведя пальчиком несколько раз, понял, что не ошибся. Она возбуждалась. Во сне!

Осторожно я убрал руку, лег на бок, и так же осторожно, как сапер на минном поле, прикоснулся к ее губкам правой рукой.

Так стало значительно лучше. Тем более, что указательный палец правой руки - это вам не мизинец левой.

Продолжил ее ласкать, изучая. Волосики сквозь трусики не прощупывались, а клитор хорошо спрятался в складочках.

Я поглаживал ее губки и клитор, слегка надавливал на них. Иногда, ласкал клитор, слегка зажимая между пальцами, перебирая ими. Она, сама, непроизвольно еще раз раздвинула бедра, давая мне большую свободу.

Ее трусики стремительно намокали. Но она продолжала спать, правда, не так спокойно как раньше. Дыхание девушки стало глубже.

Я прекрасно понимал, что она скоро проснется, надеясь иметь хотя бы одну секунду, чтобы моментально убрать руку, и принять невозмутимый вид. Но ее беззащитность и податливость заворожила меня совсем. Я уже не мог остановиться.

Моя рука, между ее ножек, чувствовала себя как дома. Я ласкал ее не грубо, но достаточно бесцеремонно. Теребил клитор, проводя пальцем по губкам, раздвигал их, наслаждаясь ее влагой. Она стала подрагивать, дыхание участилось - я чувствовал, что развязка близка!

Неожиданно, она всхлипнула, не открывая глаз, безвольно потянулась рукой вниз, но не успела! Ее тело ей уже не принадлежало! Ломающий все ограничения, оргазм, накрыл ее. Я, только успел, перехватив ее руку, закрыть её же ладонью ей рот, заглушая, рвущийся наружу стон. Она безропотно уткнулась губами в ладонь. Ее тело, на секунду, напряглось как струна, выпрямляясь, и она, дрожа всем телом, опала на сиденье.

Я не убрал руку, продолжая ее ласкать, не давая ей остановиться и придти в себя.

Все еще дрожа, и зажимая рот рукой, она резко, как кукла, открыла глаза! Мое сердце пропустило один удар! В ее широко открытых глазах мелькнул проблеск понимания. Она попыталась убрать руку, чтобы что-то сказать, но я, почему я так сделал, не знаю, прижал ее обратно, и, не отводя от нее пристального взгляда, покачал головой. Мол, не надо! Серьезно так, убедительно.

Так мы лежали рядом друг с другом несколько секунд. Левой рукой я держу ее руку, прикрывающую ей рот. Моя правая у нее под платьем, продолжает нежно поглаживать ее, лаская предательски мокрые губки. Девушка не дергалась, не сделала попытки вырваться. Она только еще шире раскрыла глаза, когда мой палец скользнул ей под трусики. Слегка напряглась, когда, я, раздвигая пальцем губки, нащупывал ее дырочку. Но я снова отрицательно покачал головой, одновременно успокаивая ее, улыбнувшись уголками губ. Она обреченно прикрыла ресницы. Все-таки, она все еще была возбуждена, и, наверное, не совсем ясно мыслила.

Я продолжал ласкать ее, сдвинув трусики в сторону. Она не мешала мне. Снова начала заводиться. Медленно я ввел в нее палец. Она не сопротивлялась, пропуская меня. Когда палец полностью оказался в ней, она расслабилась, сдаваясь окончательно.

Я трахал ее пальцем, одновременно лаская клитор. Вытаскивал палец, зажимал клитор, покручивал его, и снова трахал ее! Повинуясь моему жесту, он раздвинула ноги, как можно шире. Платье я сам приподнял вверх, обнажая ее полностью. Она только сильнее вжимала свой кулачок в ротик, глуша все звуки.

Я продолжал ее трахать, входя в нее и выходя все быстрей и быстрей. Одним пальцем, затем двумя, раздвигая ее влажную, готовую на все, дырочку. В этот момент я любил ее! Страстную женщину, отдающуюся незнакомцу!

Снова знакомая дрожь всего тела, снова она напрягается, приподнимаясь над креслом, казалось, взлетая над ним!

Опять опадает, вся содрогаясь, и я придерживаю ее, чтобы скрипом не разбудить соседей.

Наконец она затихает, все еще тяжело дыша, перестает дрожать. Расслабляется, растекаясь по сиденью. Я еще поглаживаю ее, но все легче и легче, а потом, вообще, убираю руку.

Поправляю трусики, возвращая их на место. Нежно поглаживая ее ножки, поправляю платье.

Она затихает, молча лежит с закрытыми глазами. Ее дыхание постепенно успокаивается.

Я откидываюсь назад, готовлюсь к разборкам. Но мне все равно, такое приключение того стоит!

Проходит пять, десять минут, слева от меня тишина. Смотрю, да она спит, свернувшись калачиком, или притворяется спящей. Ну, дела…

Я лежу рядом со своей невольной любовницей, проигрывая в уме все события нынешней ночи. Других мыслей нет.

К моему счастью, автобус замедлил ход, и остановился. Это была последняя остановка перед городом - районный центр, до города осталось всего двести километров.

Народ зашевелился, потянулся на выход, размяться, в туалет, перекурить. Моя соседка не шевелится, но это уже не важно.

Выхожу из автобуса и забираю свою сумку. Двести километров – не больше четырех часов. Мелочь.

Уходя в сторону от автобуса, я не удержался, и оглянулся. В ответ - только темные окна. А за одним из них сейчас лежит девушка, запах которой у меня до сих пор на пальцах.

Через неделю, я, не спеша, шел по улице, вместе с приятелем. О чем-то беседовали. Вдруг навстречу, три подружки. Идут, смеются. Что-то в одной показалось мне знакомым. Точно – она, незнакомка из автобуса! Она смотрит на меня, узнала! Перестала смеяться. Так и идем навстречу друг другу, не в силах отвести глаза. Ясно читаю на ее лице вопрос, и сам мысленно задаю тот же – кто ты, как ты, где ты? Но мы просто проходим мимо, не оглядываясь.

Замолчав, иду дальше, приятель, ничего не замечая, продолжает разговор. Отделываясь междометьями, прикидываю - есть знакомый, можно поднять списки того рейса, узнать имя, фамилию, адрес…