С Танькой мы были подругами ещё со школы. В нашем маленьком кругу я была лидером. Родители Таньки однажды подарили ей щенка по имени Симба, и он стал третьим членом нашей банды. Мне никто не позволял завести собаку, так что в этом плане, моя подруга одержала верх.

Помню, мы сидели у неё и болтали о чём-то, и тут прибежал её пёс, заскочил верхом на её ногу и принялся тереться о неё задом. Танька заржала и, глядя на моё недоумение, сообщила: Это он онанизмом занимается.

— Онанизмом? И использует твою ногу для этого?! Фууу!

— Да они все так делают, — покраснела Танька — Ты просто не привыкла к этому, у тебя-то нет собаки.

— Ну, ты-то уже привыкла! — съязвила я.

— Более чем! — Ответила в своей манере Танька.

Пёсик её вроде угомонился, слез с её ноги, и тут я обратила внимание, что выглядит он как-то необычно, и внизу у него торчит что-то красное.

— Это у него член! — С непонятной гордостью сообщила Танька.

— У собаки не может быть члена, — твёрдо возразила я — Член у людей... В смысле, у мужчин.

— А что это тогда такое?

— Откуда я знаю? Я не ветеринар. Наверное, это пенис.

— Пенис и член — это одно и тоже, — Безапелляционно провозгласила Танька.

Некоторое время мы спорили о пенисах и членах. Тем временем Танькин пёсик снова пришёл в возбуждение. Танька поднялась, чтобы успокоить его, а тот стал буквально наскакивать на неё. Танька схватила его за лапы, словно танцуя с ним, потом оглянулась на меня и заговорщики улыбнулась.

— Показать тебе кое-что?

— Ну?

Она отбросила пса и принялась стягивать свои джинсы.

— Ты чего это? — удивилась я.

— Да он запачкает их опять, — туманно оправдалась она.

Далее начало происходить нечто необычное. Танька, оставшись в трусиках и джинсовой куртке, опустилась на четвереньки и застыла в этой позе. Её пёс Симба, по-собачьи тяжело и часто сопя, моментально подбежал к Таньке сзади и... заскочил на неё. И тут же принялся быстро и нетерпеливо дёргать задом, стоя на бестолково танцующих задних лапах. Я просто онемела, даже не смогла подбежать и оттащить пса от Таньки. Меня поразило то, что Танька стояла всё в той же позе, покорно опустив голову, в то время как сзади неё сопело, высунув язык, это животное. И продолжало делать свои грязные дела, фамильярно обнимая лапами её за талию. Я словно бы оказалась на собачьей свадьбе, где вместо сучки, стояла окружённая похотливыми кобелями Танька. Это было одновременно и отталкивающе, и притягательно в своём мерзком мезальянсе.

Симба ещё какое-то время подёргался, затем, с шумом подобрав слюну, спрыгнул с Таньки. Та хихикая, встала. Трусики её спереди и в промежности были заляпаны маслянистой жидкостью.

— Ну, ты и даёшь, подруга! — только и могла выдавить я — Что это такое?! Чем он тебя так отделал? Это... это было так развратно!

Танька скорчила горделивую гримасу, гордясь произведённым эффектом. Не часто ей это удавалось. Вот этот эпизод и пришёл
мне в голову. Зачем она так делает? Сама она сказала, мол, просто так, из любопытства. Это она так хочет помочь своему любимому четвероногому другу? Или тоже тащится не меньше Симбы? Симба елозил своим членом... своим пенисом у неё в промежности... Наверное, это приятно, когда горячий член трётся о твою... А сверху навалился и сопит тяжёлый и тёплый пёс...

Я представила, как это может быть, и мои пальцы оказались там, где у Таньки был член её пса. Пожалуй, ей и в самом деле было это приятно... Вот так, вот так двигался тот красный, горячий собачий пенис... Так же резко... Беспорядочно... Прижимаясь всё теснее...

Ну, хватит, хватит!... Не пристали замужней женщине такие мысли. Хотя... Вот ещё такое затаённое воспоминание. Это было в Новый Год, когда Танькины родители уехали, и мы со всей нашей маленькой бандой решили устроить вечеринку. Впервые в жизни тогда мы по-настоящему нализались из красивой бутылочки Мартини.

— Жаль, что не с кем потанцевать, — проговорила я, сидя в кресле и еле ворочая языком — А ты можешь танцевать со своим Симбой.

— Нет. Я буду танцевать с тобой, — с неожиданно грубоватой хрипотцой ответила Танька.

Она подошла ко мне и протянула руку, за которую я уцепилась, тяжело поднимаясь с кресла. Наверное, наш танец под медленную красивую музыку нельзя было назвать грациозным. Я еле перебирала ногами, прижимаясь к Таньке, которая получше меня держалась на ногах. Я обнимала её за талию, просто потому, что боялась упасть, ибо пол качался у меня под ногами. Танька обняла меня за шею как-то по-особому нежно, и внезапно её горячие полураскрытые губы прижались к моим растерянным губам. «Танька, ты что?!» — хотела сказать я, но вместо этого, мой вялый непослушный язык оказался в плену язычка Таньки, бесцеремонно пролезшего мне в рот. Разве могут подруги так целоваться? У меня так закружилась голова, что я свалилась на пол, потянув за собой Таньку.

Потом мы лежали рядом, и я видела глаза Таньки, такой необычно пристальный, взгляд, полный обожания. На меня ещё никто так не смотрел, и когда я вновь почувствовала горячее дыхание Таньки на своих губах, я не смогла противиться ей и своему желанию повторить эти необычные чувства, когда мы поцеловались в первый раз. Юль... ка... Нежность, умелые губы подруги... Её руки... Кажется, я дрыгала ногой, помогая снимать с себя трусики... А потом всё померкло.

Что-то пробуждало меня к реальности, то, что я ещё не успела осознать. Что-то беспокоящее, и не то, чтобы неприятное... Скорее, наоборот. Но необычное... И при этом бесцеремонное. Наверное, так может ощущать пьяная девица на вечеринке, когда в темноте, среди храпа перепившихся приятелей, её, как оказалось, торопливо трахает незнакомый парень. Может, негр... Почему негр? Ну... У него такие курчавые волосы... Под моей рукой что-то мохнатое, тёплое, живое... Блииин!... Ну что происходит! Голова... Голова весит тонну, когда я пытаюсь её поднять.

— Симба! — наконец доходит до меня — Уйди!
Что ты дела...

Я что, описялась? По-моему, я продолжаю писять. Так горячо... И поэтому дискомфортно. И чувство вины. Я уже большая девочка, чтобы писять во сне... Но откуда этот звук?... Он меня будит, не даёт провалиться в забытьё. Кто там жрёт с таким зверским аппетитом? Танька? А, это ты, Симба... Я опять уснула... И вдруг до меня снова дошло...

— Симба!!

Горячее дыхание Симбы у меня между ног. Горячий шершавый язык вылизывает меня ТАМ. Симба, это не хорошо! Собаки не должны так делать! И такой смачный звук, будто пёс меня ест. Внезапно горячий влажный язык прошёлся по самому чувствительному месту... Раз, другой, третий. У меня перехватило дыхание. Если бы я могла двигаться, я бы сопротивлялась... Наверное... Симба, этого нет... Я сплю, понятно?... Я сплю и не чувствую ничего... Ничего, кроме этого языка... Ммм... Не надо... Симба, уйди! Фу!... Моя рука вяло пытается оттолкнуть собачью морду, но я невидимый язык с умноженной энергией лижет мои пальцы. Я пытаюсь закрыться рукой, но он лижет, лижет... Мне стыдно, Симба, разве ты не понимаешь?... Меня ведь никто никогда не лизал, и я никогда не думала... Что это... Так приятно... Уйди, Симба!... Темно... Нас ведь никто не видит, правда?..
— Симба!
Пёс часто сопит, шерсть на мохнатой морде щекочет чувствительные местечки на бёдрах. Я вновь пытаюсь закрыться, но мои скользкие от слюны пальцы предают меня. Да, они сами, без моего участия, предательски раскрывают меня, предоставляя меня моему насильнику, и тут же внутрь радостно вторгается горячий, липкий и вертлявый язык. Мои бёдра сами собой поднимаются навстречу этому языку, который проникает так глубоко. Ноги и живот сотрясают спазмы, я ловлю пересохшим ртом воздух. Нахлынул оргазм, не зависящий от меня, постыдный, вызванный животным, псом, но какое это имеет значение! Мои бёдра поднимаются и застывают, раскинувшись в стороны. Ещё один судорожный вздох, на середине которого я теряю сознание.

Утром мы с Танькой, помятые и растрёпанные, избегали смотреть друг на дружку. Быстренько пили кофе, а у меня в голове стоял немой вопрос. Танька, ты... Тебя Симба тоже так?... Ты его так выдрессировала? Танька упорно отводила взгляд. И тут на кухню, стуча когтями по линолеуму, зашёл Симба и, радостно улыбаясь и быстро виляя хвостом, положил лапы мне на колени и посмотрел мне в глаза. Я покраснела и отвела взгляд. Я... Не могла смотреть в глаза Симбе. Симба, пожалуйста. Не смотри...