- Я тебя ненавижу! - кричала она, глотая соленые слезы, стекающие по ее лицу. - Я ненавижу тебя, слышишь ты? Я ненавижу каждую минуту, проведенную с тобой, даже твой запах! Я ненавижу его!
- Ненавидишь? - хмыкнул он и, передумав уезжать из этого проклятого места, в который каждый раз возвращался, развернулся и сделав несколько быстрых шагов оказался рядом с ней. - Ты уверена?
Она судорожно вздохнула, глотая горькие слезы обиды, которые принес ей этот человек и медленно кивнула.
- Хорошо, - мягко протянул он и сократил расстояние до минимума, словно хищник, загоняющий жертву в свои сети. - А что ты скажешь после этого?
Его губы неистово вцепились в нее, выворачивая ее душу, сердце и бог знает, что еще. Слишком страстно и до безумия властно, словно бы он хотел подмять под себя ее самомнение и доказать, кто из них здесь главный. На это она ничего не могла сказать. Никогда.
Он целовал ее слишком грубо и слишком грязно, прижимая ее к себе всем телом, вновь изучая такие знакомые изгибы и выпуклости. Если бы кто-нибудь выглянул во двор, подумал бы, что они занимаются любовью - прямо там, внизу, в освещении фонарей, даже не пытаясь скрыться в темных улицах.
Грязно, слишком грязно он гладил ее тело, запуская руки то под футболку, то под юбку. Однако от этих объятиях не хотелось сбежать, их просто хотелось. Непонятно, чего в них было больше - боли или наслаждения. Казалось, они ходят по лезвию, так и не решаясь спрыгнуть ни в одну, ни в другую сторону. Он держал ее тело, истязая ее влажный рот, а она гладила его волосы, врезаясь в его руки, наслаждаясь этим сумасшедствием. И было совершенно наплевать, что будет после. От переизбытка желания и противоречий можно было задохнуться. Он прислонил ее к первой попавшейся стене и прошептал что-то еле слышно. По крайней мере, девушка услышала лишь отголоски шепота и бог знает, что он там пытался сказать. И все же… это интриговало.
Она рвано вздохнула и вцепилась еще сильнее в эти крепкие, невероятно мужские, плечи. Настолько крепко, что оставила красные полосы от ногтей. Внутри все неистово билось от предвкушения. Слегка зашипев от нетерпения, он резко оттолкнулся от нее, потянув за собой и, закинув ее на плечо, за пару секунд добрался до машины, где поставил на землю и судорожно начал искать ключи. Она хмыкнула и, дернув его на себя, впилась в столь желанные губы. Разум настойчиво кричал, что так нельзя, что ей нужно остановиться, но она не могла. Она никогда не могла. Обиженно звякнули выпавшие из его рук ключи от машины.
Ему хотелось целовать ее все сильнее, прижимать к себе, а потом отодвинуть эту проклятую, такую мешавшую сейчас юбку и почувствовать ее всю до остатка. Настолько глубоко, настолько сильно, насколько это только возможно. Но мешала гребанная юбка.
Он вжимал ее в машину и отчаянно водил руками по спине, рукам, бедрам, на что она выгибалась, прижимаясь все сильнее.
Хлынул дождь. Капли падали на их лицо, волосы, одежду, но они не замечали, словно одурманенные друг другом.
Она манила его словно огонь, в котором хотелось сгореть, раствориться, забыться… Вздох, судорожный, когда он увидел, как набух ее сосок, сквозь мокрую от дождя майку. А потом он просто рванул вверх ее юбку и наконец вошел, наплевав на все правила приличия. Отчаянно, быстро - словно это был запретный плод, который не то, что трогать, на который даже дышать не разрешается. Вскрик. Ее. Он затуманивал сознания, заставляя сердце биться так часто, что казалось, будто его стук становился непрекращаемым. Каждый толчок, каждый вздох, касание языка - все побуждало еще больший, невыносимый голод по телу этого человека. Она ощущала его дрожь даже через платье. Такую мелкую, не попадающую в такт дыханию. И толчкам. Этим невыносимо желанным толчкам, от которых все внутри застывало, а потом снова пускалось в пляс. Хотелось, чтобы это продолжалось вечно.
Она обняла его голову и зарылась рукой в волосы. Стон, хриплый, пронизанный желанием сорвался с ее губ. Теплое дыхание на ее шее опьяняло. Ее вообще все в нем опьяняло. Сплетение тел, судорожные вздохи, переходящие в короткие вскрики, горящие следы на теле там, где она прикасалась. Он чувствовал, как теряет контроль, как насаживает ее на себя все сильнее и сильнее.
Это все было чистым безумием. Чистым безумием было стоять на этой улице, в свете фонарей и брать ее так. Грязно, дерзко и невероятно возбуждающе. Вскрик. Еще один. А потом они просто потерялись в этом городе, этом мире.
Сердце пыталось отсчитывать удары. Она медленно сползала по машине, натягивая обратно юбку и старалась восстановить дыхание, пока он рывком не поставил ее на ноги и не прошептал:
- А вот теперь скажи мне еще раз о том, как сильно ты меня ненавидишь.
Шел дождь.
Она подняла на него свой, вспыхнувший огнем, взгляд и не ответила. Они так и стояли друг против друга, в немом противостоянии, как и всегда, когда он приезжал. А в это время вокруг шел дождь.