Сексуальные приметы , как определить обладателя БОЛЬШОГО... ну, вы понимаете!

так! зафлудили всю ветку
памагите найти нужный размер ) по каким признакам? пусть теперь мужчины выскажутся: те, у кого прибор что надо, опишите свою внешность. только честно!

высокий голубоглазый блондин(он же бог солнца!!!!!) 25 см!!!))))А СКОЛЬКО НАДО?????

Snupy знает какой размер ей нужен?)

Ну в принципе правильно!))) Че париться?!))) Может вообще прям сразу к делу перейти?!)))

и я протоже!!!!!)))у тебя сколько?? 20 см!!!!все бросай и в койку Snupy ---- ну ты прям заинтриговала!!!!!))))сколько надо??????????????????КОЛИСЬ

А если это был у нее риторический вопрос? Хотя по моему так и есть)))

знает большоооой! вот такой: * показывает руками

так есть! спасибо, друг

Было бы за что))) Просто видно кто-то... частенько думает о сексе... Вот и такая реакция у человека))) Это не в обиду)))

КОНЕЧНО РИТОРИЧЕСКИЙ !!!!!!!)))))))))))))) Я ТАК И ПОДУМАЛ!!!!!!!!!!!!!!НИ ЧЕГО ПОШЛОГО!!!!!!!!!!!!!))))))))))))))))

Ты смотри аккуратней, а то у нас тут есть и шаловливые девочки... Прочитают твои сообщения и выстроиться к тебе очередь)))

по ладонь, локоть или плечо?)))
смотри не переборщи с этим делом). А то получится как у моей подруги: все прелести секса померкли от дискомфорта).

да уж! главное, чтоб размеры совпадали

Во-первых. Читайте "Библия секса" (Пол Джоанис) Там все подробно расписано.
Во-вторых. Главное не размер - главное умение.
В-третьих. Это два разных существа. И у каждого своя голова "на плечах" :)))

Лука Мудищев
ПРОЛОГ
О, Божий мир, что в нем твориться!
В нем все животное снобиться,
Ебётся зверь, ебётся скот,
Ебутся птицы всех пород
Козел ебёт свою козу,
Кузнечик пизджет стрекозу,
Свинья под боровом пыхтит,
И на блохе блоха сидит.
Осел ебёт свою ослиху,
На крыше дрочит воробей,
И даже скромный муравей
Пихает в жопу муравьиху!
Ебутся все! Ебётся гнида,
Ебётся бабка Степанида,
Ебётся лань, тюлень, олень.
Ебитесь все, кому не лень!
К ПРОЛОГУ
(дополнение)
Природа женщин наградила,
Богатство, славу им дала,
Меж ног им щелку прорубила
И ту пиздою назвала.
Она для женщины игрушка,
На то названье ей пизда,
И как мышиная ловушка,
Для всех открытая всегда.
Она собой нас всех прельщает,
Манит к себе толпы людей,
И бедный хуй по ней мечтает,
Как по сараю воробей.
Блажен, кто по ночам ебёт
И по утрам исправно серет.
Кто регулярно водку пьет
Имеет чин и в Бога верит.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Дом двухэтажный занимая
В родной Москве жила-была
Вдова — купчиха молодая,
Лицом румяна и бела.
Покойный муж её мужчиной,
Еще не старой был поры.
Но приключилася кончина
Ему от жениной дыры.
На передок все бабы слабы,
Скажу, соврать вам не боясь,
Но уж такой ебливой бабы
Никто не видел отродясь!
Покойный муж моей купчихи
Был парень безответный, тихий
И слушая жены наказ
Её ёб в день по десять раз.
Порой он ноги чуть волочит,
Хуй не встает — хоть отруби.
Она и знать того не хочет:
Умри, а всё-таки еби !
Подобной каторги едва ли
Смог вынести кто. Год прошел
И бедный муж в тот мир ушел,
Где нет ни ебли, ни печали.
О, жены, верные супругам!
Желая быть вам лучшим другом
Прошу я: хоть по временам
Давайте отдыхать хуям!
Вдова, не в силах пылкость нрава
И буйной страсти обуздать,
Пошла налево и направо
И всем и каждому давать.
Ебли её и молодые,
И старики, и пожилые,
Все, кому ебля по нутру
Во вдовью лазили дыру.
О вы, замужние, о вдовы,
О девы, целки тут не в счет.
Позвольте мне вам наперед
Сказать о ебле два-три слова.
Ебитесь все вы на здоровье,
Откинув глупый ложный стыд.
Но нужно вам одно условье
Поставить, так сказать, на вид.
Ебитесь с толком, аккуратней,
Чем реже еться, тем приятней,
Но боже вас оборони
От беспорядочной ебни!
От необузданной той страсти
Пойдут и горе, и напасти,
И не насытит вас тогда
Обыкновенная елда.
Три года ебли бесшабашной,
Как сон для вдовушки прошли,
И вот томленья муки страстной,
И грусть на сердце ей легли.
Её уже не занимало,
Чем раньше жизнь была полна,
Кого-то тщетно все искала,
И не могла найти она.
Всех ёбарей знакомы лица,
Их ординарные хуи
Приелись ей, и вот вдовица
Грустит и точит слез струи.
И даже в еблишке обычной
Ей угодить никто не мог:
У одного — хуй неприличный,
А у другого — короток.
У третьего — в мошонке пусто,
А у четвертого — муде
Похоже на качан капусты
И больно бьется по манде.
То сетует она на яйца —
Не видно, словно у скопца,
То хуй короче, чем у зайца...
Капризам, словом, нет конца.
И вот по здравому сужденью
Она к такому заключенью
Не видя толку уж ни в ком,
Пришла раскинувши умом:
"Мелки в наш век пошли людишки —
Хуев уж нет — одни хуишки,
Но нужно мне иль так иль сяк
Найти себе большой елдак!
Мучжина нужен мне с елдою,
Такой, чтобы когда он ёб,
Под ним вертелась я юлою
И чтоб глаза ушли под лоб.
Чтобы дыханье захватило
Чтоб зуб на зуб не попадал!"
Чтоб все на свете я забыла,
Чтоб хуй до сердца доставал.
О вдовы — бляди всего света,
Уж знать, зашла моя планета,
Теперь не еться больше мне
В родной и близкой стороне.
Вдова томится молодая,
Вдове не спится, вот беда,
Уж сколько времени, не знаю,
Была в бездействии пизда.
Ни днем, ни ночью нет покоя,
Вдова решила сводню звать.
Уж та сумеет отыскать
Мужчину с длинную елдою!
И вот она свою карету
За этой сводней шлет скорей.
Чтобы по этому предмету
Поговорить интимно с ней.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В Замоскворечье, на полянке
Стоял домишко в два окна.
Принадлежал тот дом мещанке
Матрене Марковне. Она
Жила без горя и печали,
И эту даму в тех краях
За сваху ловкую считали
Во всех купеческих домах.
Но эта тихенькая жрица
Преклонных лет уже девица
Свершая брачные дела
Столичной своднею была.
Иной купчихе — бабе сдобной,
Живущей с мужем стариком,
Устроит Марковна удобно
Свиданье с ёбарем тайком.
Иль по другой какой причине
Жену свою муж не ебёт,
Она тоскует по мужчине
И ей Матрена хуй найдет.
Иная в праздности тоскуя
Захочет для забавы хуя,
Матрена снова тут как тут,
Глядишь — красотку уж ебут!
Мужчины с ней входили в сделку,
Иной захочет (гастроном!)
Свой хуй полакомить, и целку
К нему ведет Матрена в дом.
Матрена всю подворью знала,
Умела залечить манду,
Мочей бобровой торговала
И целкой делала пизду.
И вот за этой, всему свету
Известной сводней вечерком
Вдова отправила карету
И ждет Матрену за чайком.
Вошедши, сводня поклонилась,
На образа перекрестилась
И так промолвила, садясь,
Купчихе нашей обратясь:
"Зачем прислала, говори!
Иль до меня нужда какая?
Изволь, хоть душу заложу,
А уж тебе я услужу!
Коль хочешь, женишка устрою,
Иль просто чешется манда?
И в этот раз, как и всегда
Могу помочь такому горю.
Без ебли, милая, зачахнешь,
И жизнь вся станет не мила,
Но для тебя я припасла
Такого ёбаря, что ахнешь!"
“Спасибо, Марковна, на слове,
Хоть ёбарь твой и наготове,
Но мне навряд ли он придётся,
Хотя и хорошо ебётся.
Мне нужен крепкий хуй, здоровый,
Не меньше десятивершковый,
Не дам я малому хую
Посуду пакостить свою!"
Матрена табаку нюхнула,
О чем-то тяжело вздохнула,
И помолчав минуты две,
На это молвила вдове:
"Трудненько, милая, трудненько,
Такую отыскать елду,
Ты с десяти то сбавь маленько,
Вершков на восемь я найду!
Есть у меня тут на примете
Один парнишка, ей же ей,
Не отыскать на белом свете
Такого хуя у людей.
Сама я, грешница, узрела
Намедни хуй у паренька,
Как увидала — обомлела!
Как есть пожарная кишка!
У жеребца — и то короче,
Ему бы ей не баб ебать,
А той елдой восьмивершковой
По закоулкам крыс гонять.
Сам парень видный и здоровый,
Тебе, красавица, подстать —
И по фамильи благородный,
Лука его, Мудищев, звать.
Но вот беда, теперь Лукашка
Сидит без брюк и без сапог,
Все пропил в кабаке, бедняжка,
Как есть, до самых до порток."
Вдова восторженно внимала
Рассказу сводни о Луке
И сладость ебли предвкушала
В мечтах о длинном елдаке.
Не в силах побороть волненье
Она к Матрене подошла
И со слезами умиленья
Её в объятья приняла.
"Матрена, сваха, дорогая,
Будь для меня как мать родная,
Луку Мудищева найди
И поскорее приведи!
Дам денег, сколько ни захочешь,
Уж ты, конечно, похлопочешь,
Одень приличнее Луку
И завтра будь с ним к вечерку".
Четыре радужных бумажки
Дала вдова ей ко всему,
И попросила без оттяжки
Уж по утру сходить к нему.
Походкой тихой, семенящей,
Матрена скрылася за дверь
И вот моя вдова теперь
В мечтах о ебле предстоящей.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Лука Мудицев был дородный
Мужчина лет до сорока.
Жил в бедной, грязной и холодной
Коморке возле кабака,
В придачу к бедности мизерной
Лука имел еще беду,
Величины неимоверной
Восьмивершковую елду.
Ни молодая, ни старуха,
Ни блядь, ни девка-потаскуха,
Узрев такую благодать
Ему не соглашались дать.
Хотите нет, хотите верьте,
Но про Луку пронесся слух
Что он елдой своей до смерти
Заёб каких-то барынь двух!
И с той поры, любви не зная,
Он одинок на свете жил
И хуй свой длинный проклиная,
Тоску-печаль в вине топил.
Позвольте сделать отступленье
Назад мне, с этой же строки,
Чтоб дать вам вкратце представленье
О роде-племени Луки.
Весь род Мудищевых был древний
И предки бедного Луки
Имели вотчины, деревни
И пребольшие елдаки.
Из поколенья в поколенье
Передавались те хуи.
Как бы отцов благословенье,
Как бы наследие семьи.
Один Мудищев был Порфирий,
При Иоанне службу нес
И поднимая хуем гири
Порой смешил царя до слез.
Покорный грозному веленью
Елдой своей без затрудненья
Он убивал с размаху вдруг
В опале бывших царских слуг.
И даже он царю наскучил,
И грозный враг его замучил:
К коню за яйца привязал
И прах по полю разметал.
Второй Мудищев звался Саввой.
Он при Петре известен стал
За то, что в битве под Полтавой
Елдою пушки прочищал.
Да, славная была картина,
Когда домой он приезжал,
И все три четверти аршина
Своей супруге заправлял.
При матушке Екатерине,
Благодаря своей хуйне
Отличен был Мудищев Лев,
Как граф и генерал-аншеф.
Вот вам еще один набросок,
Чем славен был наш генерал,
Без всякого смущения в доску
Он хуем гвозди забивал.
За удалые эти штуки
Ему вручала прямо в руки
Крест золотой сама царица,
Решившись с ним совокупиться.
Сказать по правде — дураками
Мудищевы всегда слыли,
Зато большими елдаками
Они похвастаться могли.
Свои именья, капиталы,
Спустил уже Лукашкин дед
И наш Лукашка, бедный малый,
Остался нищим с малых лет.
Судьбою не был он балуем,
И про него сказал бы я —
Судьба его снабдила хуем,
Не дав в придачу нихуя!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Одевши нищего бедняжку
Карету сводня наняла
И усадив туда Лукашку
К вдовице еться повезла.
Настал уж вечер дня другого.
Купчиха гостя дорогого
В гостиной с нетерпеньем ждет,
А время медленно идет.
Пред вечерком она подмылась
В пахучей розовой воде
И чтобы худа не случилось
Помадой смазала в пизде.
Хотя ей хуй большой не страшен,
Но тем не менее ввиду
Такого хуя, как Лукашкин,
Она боялась за пизду.
Был вечер, тихо, люди спали,
На небо выплыла луна,
А вдовьи груди трепетали,
Возбуждена была она.
Но чу! Звонок! Она вздрогнула...
И гость явился ко вдове...
Она в глаза ему взглянула
И дрожь почудилась в манде.
Пред ней стоял, склонившись фасом,
Дородный, видный господин.
Он прохрипел пропитым басом:
"Лука Мудищев, дворянин."
Вид он имел молодцеватый:
Причесан, тщательно побрит,
И не сказал бы я, ребята,
Что пьян, а все-таки разит...
"Весьма приятно, очень рада,
Про вас молва уже прошла."
Вдова смутилась до упаду
Сказав последние слова.
“Да, это верно, похвалиться
Могу моим... А впрочем вам
Самим бы лучше убедиться
Чем верить слухам и словам.”
“Мучжин я много повидала,
Скажу вам прямо, милый друг,
Но очень редко испытала
Я радость трепетных минут.
А мне так хочется забыться
В объятьях страстных трепеща,
Кончая, в судорогах биться
Как рыбка на краю пруда.
Мужчины разные бывают,
Есть те, что в страсти забывают
О даме нежной, и любя
Лишь ублажают всё себя.”
“А я, имея с девой дело,
Всегда стараюсь так воткнуть,
Чтоб сердце у неё замлело
И не могла она вздохнуть.”
Но тут Лука чуть-чуть слукавил,
Он не сказал, не выдал дум,
Что дважды в юности заправил
Свой хуй смертельно девам двум.
“Люблю с протяжкой объебнуться,
И в перерыве прихлебнуть
Чуток отменного винца
А там ебать уж до конца.”
Так продолжая в том же смысле
Усевшись рядышком болтать,
Они одно держали в мыслях —
Скорей бы еблею начинать.
Пока купчиха и Мудищев
Болтали, сводя в уголок
От них поодаль села тихо
И принялась вязать чулок.
И находясь вблизи с Лукою,
Не в силах снесть томленья мук,
Полезла вдовушка рукою
В карман его широких брюк.
И под ее прикосновеньем
Хуй у Луки воспрянул вмиг,
Как храбрый воин пред сраженьем —
Могуч, и грозен, и велик.
Нащупавши елдак, купчиха
Мгновенно вспыхнула огнем
И прошептала нежно, тихо,
К нему склонясь: "Лука, пойдем!"
Вошли во спаленку вдовицы,
В углу — кровать и две свечи,
Стоит неполный жбан водицы
И круглый тазик для мочи.
И вот они вдвоем с Лукою,
Вдова вся млеет и горит,
И страсть её огнем палит,
Как нежный лист во время зноя.
И вот уж не стыдясь Луки
Снимает башмаки и платье
И грудей обнажив соски
Зовет Луку в свои объятья.
Лука тут сразу разъярился
И на купчиху устремился
Тряся огромною елдой
Как смертоносной булавой.
И бросив на кровать с размаху,
Заворотивши ей рубаху,
Всем телом на нее налег,
И хуй задвинул между ног.
Но тут игра плохою вышла,
Как будто ей всадили дышло,
Купчиха вздумала кричать
И всех святых на помощь звать.
Она кричит — Лука не слышит,
Она ещё сильней орет,
Лука, как мех кузнечный дышит,
И все ебёт её, ебёт!
Услышав крики эти, сваха,
Спустила петлю у чулка
И шепчет, вся дрожа от страха,
"Ну, знать, заёб её Лука!"
Но через миг, собравшись духом,
С чулком и спицами в руках
Летит на помощь легким пухом
И к ним вбегает впопыхах.
Матрена в будуар вбегает,
Купчиха выбилась из сил —
Лука ей в жопу хуй всадил,
Но еть бедняжку продолжает!
И что же зрит? Вдова немая
От ебли выбилась из сил,
Лука же жопу заголил
И всю пизду разворотил.
Матрена, сжалясь над вдовицей,
Спешит помочь такой беде
И ну колоть вязальной спицей
Луке то в жопу, то в муде.
Лука воспрянул львом свирепым,
Матрену на пол повалил
И длинным хуем, словно цепом,
По голове её хватил.
Но тут купчиха изловчилась,
(Она ещё жива была)
В муде лукашкины вцепилась
И их совсем оторвала.
Но все же он унял старуху
Своей елдой убил, как муху,
В одно мгновенье, наповал,
И сам безжизненный, упал!
ЭПИЛОГ
Наутро там нашли три трупа —
Вдова, разъебана до пупа
Лука Мудищев без яиц
И тут же сваха, павши ниц.
Был труп Матрены онемевший,
С вязальной спицей под рукой,
Хотя с пиздою уцелевшей,
Но всё ж с проломанной башкой!
Всех трех их вместе хоронили,
В одну могилу положили
Старухи левый глаз глядит
По силе вылез из орбит
Купчиха бледная, страданье
Лежало на ее челе.
Исполнивши свое призванье
Лукашин хуй меж ног белел.
Надгробной речи не сказали,
Но в поминаньях записали
“Умершим в бозе”. Отчего
Не написали ничего.
“Земля им пухом” лишь пропели
Поминки справили, жалели,
Кто мог Матрену, кто Луку,
Кто бедного купца вдову.
Креста в могилу им не вбили,
А лишь насыпали земли,
И вскоре вообще забыли,
Где три бедняги полегли.




Собственно non comments

))))))))))))))))))))
хотелось бы написать, что пошло...........но не могу)). Очень к месту).
Но писал явно ущемленный в этом вопросе мужчина . Чувствуется обида на женщин и обладателей больших .....)).

ПОРЖАТЬ МОЖНО!!!!! НО ДО КОНЦА ТАК И НЕ ДОЧИТАЛ!!)))

Писал Иван Барков. Поищите в гугле.

А произведение о том, что ООЧЕНЬ большой - это большое несчастье. Собственно зная пример из жизни, согласен. (хоть и та история закончилась все же благополучно:)

ага! как в том анекдоте- "может, ноги укоротим"?

А вообще главное не размер, главное умение.