Эротические рассказы , сборник эротических рассказов.

Мне на той момент было 28 маме 61. Это когда произошло реальное проникновение. А в реальности это с самого детства . Как то так было что я спал с мамой в одной постели до 7 лет , а папа спал отдельно в другой комнате , а ещё в одной из комнат спали два старших брата. Я мог постоянно видеть маму голенькой когда она перед сном одевала ночнушку. Почему то она ложилась спать снимая всё и одевала на голое тело атласную ночнушку чуть выше колена. Я не знаю как это желание появилось но я начал хотеть ночью прижаться к маме сзади чтобы мой членик прижался к попе и полненьким ляшкам при этом я испытал на тот момент незная что. Это возбуждение как я понял позже . Мой членик ставал колом сердце учащонно билось и желание всё сильнее прижаться к маме. Я это начал делать каждую ночь когда она засыпала. Я боялся что мама почувствует это и мне было стыдно . В одну из ночей я не сдержался и сильно прижался к ней .Мой членик как кол упирался между голеньких ляшек . Мама это почувствовала мне было стыдно и страшно. Но мама ничего мне не сказала , только утром сказала папе что надо купить новый диван чтобы я спал отдельно. Мне было стыдно что она может это рассказать папе. Мы ещё недели две спали вместе пока купили диван . Я каждую ночь ждал когда заснёт мама чтобы ощутить наслаждение. Когда сказали что завтра привезут диван я понимал что после этой ночи завтра мы будем спать в разных постелях. Я ждал когда она уснёт и смогу прижаться к ней .В тот день были гости и она надушилась парфумом который мне ещё больше усилил желание прижаться к ней . Я думал что она уже уснула . Я только прижался к ней она резко повернулась ко мне лицом как будто во сне. Моё лицо упёрлось в большие мягкие груди а толстенькая ляшка мамы прижала мой членик. Я не мог пошевелиться ко мне прижалась мама мягким и ароматным телом такое ощущение что я растворился в ней .Мой членик пульсировал и она это чувствовала . Я так хотел оказаться у неё между ног не понимая этого. Через какое то время минуту, две не шевеления я обнял её в ответ и ощутил полноту прикосновения взрослого женского тела . Наши ноги переплелись а рукой я прикасалься к мягкой большой попе мамы . Ночь темно только ночничок светит. В соседней комнате с открытыми дверями на которых висят только шторы спит папа и я растворяюсь в большом женском теле и эта женщина моя мама . Я не мог уснуть от возбуждения и любви к ней . На протяжении часа мы пытались выбирать позы чтобы в обнимку уснуть при этом у меня была возможность трогать её тело. При очередном выборе удобного положения мама накрыла меня своим телом и поцеловала меня сначала в щёки , а потом в губы сказав на ушко мой мальчик . Я как то ответил это было около минуты . И сказала спи .Я уже в тот момент понял что буду любить её и хотеть как женщину всю жизнь. Мама с утра была в хороше настроении .И шутя сказала что я взрослый .. После этого и до сегодня произошло много интересного что невозможно всё описать. Буду писать некоторыми моментами что происходило. Лет до 12 я всегда хотел подсмотреть за мамой когда она была голенькой. При переодивании , когда она мылась . У нас на той момент небыло ванны и мама мылась на кухне с закрытыми шторами на дверях и у меня была возможность подсмотреть за ней . Меня так возбуждало видеть её Большие груди , полненькое тело и когда она наклонялась я видел самое сладкое это влагалище на тот момент оно казалось мне таким большим, ярко выраженые половые губы . Полюции которые у меня были лет в 10 также были представляя маму трахая подушку. С 11 лет где то я начал дрочить и получать удовольствие представляя маму.. Сильные чувства были когда я мог застать и увидеть когда она отдавалась папе . В это время братья жили уже отдельно от нас.Я так возбуждался что меня всего трясло я так хотел быть на его месте и вгонять свой маленький член в её большое влагалище и целовать её взрослое женское тело . Время шло я периодически дурачился с ней перед сном чтобы была возможность потискать её тело невзначай когда папа не видит. Она всегда смеялась и шутила. Лет в 16 или 17 в очередной раз я смог подсмотреть секс мамы с папой до этого они делали это тихонько но в этот раз так произошло что она увидела что я нахожусь в соседней комнате за шторкой дверей и поняла что я подсматриваю за ними. Я думал что она остановиться или скажет папе но она начала наоборот громко стонать я это слышал первый раз хоть видел их секс за всё время может раз 10 . Она лежала с широко розставлеными ногами на кровате и смотрела в сторону шторы издавая громкие стоны , а папа возбудившись ещё больше вгонял свой член ещё глубже... и закрывал маме рот чтобы я не слышал он думал что я сплю. . После этого я остаточно понял что хочу её как женщину. Перед уходом в армию я заметил что к маме приделяет внимание её сотрудник этого сотрудника и папа знал но меня насторожило . Когда папы не было дома а он работал посменно то этот сотрудник заходил к нам домой а дом частный летняя кухня и один раз я захожу в летнюю кухню а мама что то стояла готовила и он за задницу прижал. Мама увидела что я и всё на этом закончилось. Я сделал вид что ничего не видел но мне стало неприятно и была какая-то ревность. Больше он не приходил да и я не думаю что между ними что-то было. В 18 лет были проводы в армию суета гости ночь без сна на утро на призывной пункт и я хотел чтобы был случай чтобы приобнять маму не видеть то полтора года может . Мама меня как то избегала как чувствовала и в летней кухне часов в 12 ночи мы пересеклись одни . Я ей говорю иди тебя поцелую. Она прислонилась как к сыну . А руки у меня опустились на её большую попу , она сказала ты сумасшедший и убежала и в это время зашёл папа он не увидел . Думаю хух чуть не попался ..Когда приехал автобус на призывом все обнимались целовались и я маму поцеловал прямо в губы но все ничего не заподозрили суета и все на эмоциях. Но она поняла что неспроста.Прошло время приехали на присягу родители братья . Мама в сарафане на каблуке, колготочки и я ждал момента чтобы уединиться с ней поговорить . Все пошли изучять окрестности а я с мамой одни остались .Два месяца службы , а служба очень тяжёлая попалась. Я как то осмелел и думаю будь что будет. Подошёл приобнял сзади её широкая попа всегда возбуждала меня мой член отвердел упёрся между ягодиц она молчит. Я взял нежно две сиськи в обе руки и прижал её к себе целуя мамину шею и ушко . Я думал она накричит на меня . Это длилось секунд 30 она резко развернулась и я неростерялся прижал её к себе и впился в губы смотря в окно чтобы никто не шёл. Она не сопротивлялась но и не одобряла чувствуя по его поведению. Может жалела меня что мне и так тяжело. Я начал целовать всё тело через сарафан она молчала . Когда рука машинально скользнуоа под сарафан я ощутил нежность её тела полненьких ног и мягенькой попы .Она сказала не надо не сейчас ,сейчас кто-то зайдёт. Забрала мои руки и поцеловала в меня в засос. Через минуту все вернулись. Мама вела себя как обычно . Я хотел чтобы это повторилось . И не понимал она меня хочет или из жалости . Они уехали начались суровые армейские будни. Я писал маме письма . В каждом письме писал как люблю её. Она мне писала что всё будет хорошо. Я просил чтобы она приехала одна. Она пошутила в каком качестве матери , жены или любовницы ... Я ей написал что было бы хорошо три в одном . После окончания службы я приехал домой чтобы никто не знал когда я приеду. Захожу мама во дворе слёзы обнимашки . Зашли в дом никого в доме никого небыло . Я прижал маму к себе и начал целовать в щёки в шею в губы . За это время она стала ещё плотнее но я её люблю любую. Я хотел оголить грудь чтобы поцеловать. Она сказала что я сумасшедший и нам надо серйозно поговорить.Пока небыло родственников мама расставила все точки . Сказала что это неправильно. Что это пройдёт у меня. Мне надо жениться. А она жена моего папы .А мне мама и не больше.Это был серйозный разговор. Но при возможности пока не женился а женился в 25 на каких то семейных праздниках мама может выпить не много и ей уже весело.Я уделял ей всегда внимание. Она зная моё отношение к ней. Она пользовалась а я вёл себя сдержанно. Когда отца небыло на мероприятии то мы играли в игру на празднованиях как будто я её кавалер ..И бывало под конец вечера заигрывались что когда оставались одни то я мог её обнимать и целовать. На второй день она меня ругала за то что было. Я заметил что её возбуждает когда папа где то рядом а я её обнимаю или целую особенно когда выпившая. Однажды мы все втроём приехали с братового день рождения . Папа был во дворе а мы уже в доме. Я начал целовать её на кухне с которой в окно виден весь двор она смотрела на папу и целовала меня как настоящая любовница . Я женился но мысли о маме так и не прошли . Я будучи в статусе женат наоборот осмелел и приставал к маме. Маме было уже 60 лет а я её хочу. Перед 60 летием мамы с первой женой развелись так совпало. И на юбилей я маме сказал что я хочу чтобы она была мне не только мамой но и моей женщиной . Это когда гости разошлись а папа уже спал . Мама убирала на кухне я выключил свет и мы начали целоваться я целовал её всю боясь что папа может зайти она подставляла все части тела и говорила что никогда не думала что сын её будет так любить . Я как обычно остановился и не настаивал я хотел чтобы она приняла решение сама чтобы не обидеть её. Она боялась подумать зная свой возраст что это может произойти з сыном. Так мы и жили мама вроде бы не против но только поцеловать и обнять . Мне предложили в ведомственный санаторий две путёвки. Я попросил чтобы мама поехала со мной. Папе скажем что тебе надо подлечиться, а я отдохнуть . Мама улыбнулась и сказала папе что не против бы поехать. Тем более с сыном папа только за, а сам остался на хозяйстве. Ночью сели в поезд . Все спят в вагоне . Обнимая маму и целуя в шею я сказал что хочу чтобы она мне была на время отдыха женой. Она улыбнулась и поцеловала меня в губы. Утром мы были уже на и заселились в номер . Купили маме купальник и всё что надо . Днём на море .А вечером я заказал столик у моря и выпили на двох бутылку коньяка. Мама начала улыбаться мне не так как мама. Прогуливаясь у моря я прижал и целовал её, она понимала что она хочет меня как мужчину и я первый раз ощутил что она готова на всё.Когда пришли в номер это был поздний вечер .Она попросила чтобы не произошло между нами это никто не должен знать и чтобы она для меня всегда оставалась мамой. Я жадно целовал губы морщинки на лице . Снял платье и губами впился в большие груди о которых мечтал всю жизнь . Я целовал каждую клеточку её тела . Снимая трусы с большой маминой попы я её выцеловылал . Она легла и широко роздвинула ноги как когда то я видел перед папой. Влагалище о котором я мечтал текло . Я его целовал лизал пока она не зажала ляшками мою голову и начала трахать своим влагалищем мой рот и язык. Она кричала и стонала понимая что её вылизывает сын . Я лёг на большое мамино тело и вошёл в неё её большое влагалище охватило мой член и эта слизь текла и текла . Трахаясь мы были на вершине оргазма осознавая что это тайна между нами и желание слиться в экстазе как мама и сын. Мы были в санатории 11 дней и каждый день я вылизывал её тело .Мы сливались как страстные любовники. Она сказала что так хорошо как со мной ей небыло никогда . Что боялась что уже старенькая дряблость тела морщины и я её не полюблю. Она призналась после очередного экстаза что это хотела когда я был маленький но её останавливало страх что это сможет узнать папа или я роскажу братьям, а когда я стал взрослый то чтобы не испортить мне жизнь подавая плохой пример и боялась как я это восприму у нас разница в возрасте не маленькая. Хотя откровенно говоря знала что я её хочу как женщину с детства.Я спрашивал могла бы она заняться сексом ещё с одним сыном .Она говорит нет потому что такое влечение только ко мне и она не понимает почему. Говорила когда увидела что я за ними с отцом поглядываю то нача получать сильный оргазм представляя что это трахаю её я а не папа . Приехавши с моря я к ней стал относиться как к маме и самой любимой женщине я её балую подарками . Покупаю нижнее бельё, ночнушки, платья , ей очень красиво в сарафанах . Оплачиваю салон красоты. А она мне дарит тепло ,заботу мамы и отдаётся как самая любимая женщина..Стали жить двойной жизнью при папе и когда его нет . Одно что она трахаеться со мной и с папой говорит чтобы ни о чём незаподозрил. Я потом женился семья . Но мама у меня на первом месте . Я живу в другом городе маму забираю часто к себе повод чтобы что-то помогла . Её до сих пор заводит то что когда кто то рядом а я к ней пристаю. Например брат приехал или папа где то на улице. С папой они спят в разных комнатах. И бывает она просит ей натереть спину мазью и я могу с ней слиться в экстазе зная что папа рядом спит . Но это всё так тихо и она кончает от этого.Сейчас мама живёт уже одна . Я к ней приезжаю раз в неделю чаще не могу в разных городах. Осталось всё тоже уход за ней . Ей сейчас 73 но я так люблю за ней ухаживать у неё всегда красивые колготочки , свеженько нижнее бельё , хороший дорогой парфум , одежду выбираю я и обувь. Каждую неделю в салоне. Когда я приезжаю она всегда на высоте для своего возраста только упрекает зачем я трачу на неё деньги. И жена не понимает. Я приезжаю едем с ней по родственникам например , вечером ужин и она со страстью отдаётся мне. Я и сейчас вылизываю её , она очень хорошо научилась сосать хотя раньше этого не делала.Недавно было день рождение у мамы. Собрались все родственники .Мы закрылись в ванной начали целоваться я стал на колени и вылизал ей влагалище она еле сдерживалась от удовольствия . Вечером брат остался с семьёй ночевать у мамы. Моя жена уехала домой . Все уже как то привыкли что если гости то я сплю с мамой под разными одеялами. Но они не могут представить что ночью она в экстазе когда я заливаю спермой её влагалище.Это очень сильное влечение которое ничем необоснованно......

Читать очень долго получится

Ознакомительный фрагмент повести
«Утраченные иллюзии сомнительной добродетели»

На сегодня запланирована экскурсия в соседний Камерун. Группа выехала до обеда тремя маленькими автобусами. Перед пересечением границы они остановились на получасовой технический перерыв. Автобусы заправлялись, водители обедали, а пассажиры разбрелись по приграничному рынку, завлекающему туристов разнообразием сувениров и низкими ценами.

Анна не является исключением. Она с любопытством заглядывает в лавочки, покупая сувениры московским друзьям. Для себя женщина присмотрела тунику, украшенную народным орнаментом. Продавец мягко, но настойчиво приглашает посетить лавочку, суля скидки и подарки. Платье смотрится дорого, и поначалу торговец заламывает цену, не желая уступать. Анна азартно торгуется, желая заполучить понравившуюся вещицу. В результате женщина купила две туники с разным рисунком, но хорошим дисконтом. Африканец аккуратно упаковал одежду, помог бережно уложить в сумку и в знак особого расположения презентовал Анне малиновый платок. Продавец сам повязал подарок на шею женщине. Пока дама крутится перед зеркалом, решая, подходит ли новый аксессуар, к костюму, сумка находится вне поля зрения журналистки, под присмотром лукавого торговца.

Потребовалось ещё минут десять, чтобы все пассажиры вновь заняли свои места. Автобус двинулся к границе с Камеруном, весь путь до таможенного поста не превысил и десяти минут. Граница представляет собой многокилометровый забор с колючей проволокой, пару башен с вооружёнными людьми в камуфляже, и двухэтажное административное здание.

Туристы быстро образовали две небольшие очереди к аппаратам для проверки багажа. В то же время таможенники проводили и ручной досмотр клади, вызвавшей подозрения у оператора интроскопа. Дорожная сумка Анны чем-то не понравилась служителю закона, и её попросили отойти в сторону, к большому металлическому столу. Толстый негр, чёрный как эбеновое дерево, вопросительно посмотрел на короткостриженную белую даму и вежливо осведомился.

– Это Ваш багаж?

– Да, мой. – Уверенно отвечает Анна, стараясь побыстрее закончить эту неприятную, рутинную процедуру.

Таможенник профессиональными движениями рук, похожими на пассы фокусника, начал выкладывать на гладкую, отполированную поверхность содержимое багажа. Когда металлическая столешница заполнилась купленными сувенирами и другими прочими мелочами, что берут женщины в небольшие поездки, на удивление юркие пальцы толстяка стали внимательно исследовать опустевшую сумку. С невозмутимым выражением лица таможенник, подобно иллюзионисту, ловко извлёк из внутреннего бокового кармашка маленький прозрачный пакетик с белым порошком внутри. Помахав им в воздухе, толстяк сухо спросил: «Это ваше? Что находится внутри?» Его до сей поры равнодушный взгляд сделался колючим, а заплывшие жирком глаза сузились ещё больше, превратившись во враждебные амбразуры с пулемётами чёрных зрачков. Анна удивлённо пожимает плечами: «Я не знаю. Это не моё».

Таможенник что-то коротко отрапортовал по рации на местном диалекте.

К столу подошёл старший офицер в сопровождении двух солдат, вооружённых карабинами. Перебросившись парой фраз с таможенником, военный обратился к журналистке: «Мисс Венгер, вам следует пройти с нами». Анна, пытаясь сохранить спокойствие, пробует возразить: «Послушайте, я представительница российских СМИ. Меня ждёт автобус. Я должна ехать». Высокий и плечистый негр в офицерском кителе остаётся невозмутим. «Следуйте с нами, мисс. Не волнуйтесь это простая проверка», – спокойный голос по-военному требователен. Офицер сделал знак, и солдаты взяли женщину под руки. «Не трогайте меня. Что за бред», – Анна изобразила на лице оскорбление, возмутившись бестактностью вояк, но вынуждена подчиниться властям.

*****
Писательницу сопроводили в душное служебное помещение, посередине которого установлен большой прямоугольный стол. Угол комнаты занимает офисная мебель, и военный что-то сосредоточенно и неумело выстукивает одним пальцем на компьютерной клавиатуре. Кондиционера нет, и душный, спёртый воздух лениво перемешивают вращающиеся под потолком лопасти старого вентилятора. Сюда же принесли и сложили на столешницу вещи женщины.

– Что находится в этом пакете? – офицер обращается к Анне. – Его обнаружили в вашей сумке?

– Я не знаю, это не моё. Мне подбросили. – Писательница пытается сохранять спокойствие.

В комнату вошёл неопределённого возраста сухощавый, высокий мужчина в дорогом штатском костюме и пижонских солнцезащитных очках. Африканца сопровождает толстая, неприглядного вида, негритянка в военном кителе, поверх которого небрежно накинут потерявший былую свежесть мятый врачебный халат. Все находящиеся в помещении мужчины вытянулись по струнке, следуя взглядом за господином в гражданской одежде. «Мозес Гама, мадам. Полковник Гвинейской службы по борьбе с наркотиками» – официальные слова адресованы писательнице. Гама раскрыл пакет, переданный ему офицером, и понюхал; кивнув головой, передал негритянке. «Я и без экспертизы могу вас заверить, синьора, это наркотики. – Мозес обращается к женщине безапелляционным тоном. – Вы наркоманка? Как давно принимаете наркотики?». Вылитый тонтон-макут, думает Анна, былая решимость тает на глазах, уступая место страху и панике.

Тем временем негритянка в белом халате, расположившись на краю стола, делает какие-то манипуляции с белым порошком, предварительно высыпав небольшое количество на лабораторное стекло.

– Я не наркоманка. Поверьте, это не моё. Мне подбросили. – Женщина ловит холодные мужские взгляды, подсознательно ища хоть какую-нибудь поддержку или сочувствие.

– Подбросили? Кто? Где? Когда? Кому вы должны передать наркотики? У вас при себе ещё имеются запрещённые к обороту вещества? – Полковник буквально расстреливает женщину пугающими вопросами, не давая сосредоточиться.

– Диацетилморфи́н, – резюмирует негритянка, закончив своё колдовство с реактивами, и, с трудом поднимая тучную задницу со стула, добавляет, – очень чистый и качественный героин.

Мысли путаются в голове Анны, она сбивчиво пытается объяснить, что является русской журналисткой, гражданкой Российской Федерации и не понимает, как эти чёртовы наркотики оказались в её вещах. Что всё это какая-то нелепая ошибка, чья-то злая шутка.

– Раздевайтесь. Нам придётся обыскать вас, мадам Венгер, – словно выцветшие, облупившиеся на солнце краски, бесцветные фразы тонтон-макута прерывают женщину на полуслове.

– Что? Как? Я не понимаю…, вы не имеете права. Я буду жаловаться… – голос предательски дрожит, самообладание покинуло Анну.

Писательница окинула душную комнату беспомощным взглядом. Чёрные мужчины с нескрываемым любопытством глазеют и ухмыляются, предвкушая унизительную процедуру для белой дамы. Даже военный в углу за компьютером, перестал мучить клавиатуру и, развернувшись в кресле, откровенно пялится на оторопевшую, испуганную женщину.

Негритянка в кителе удивительно ловко натягивает на свои полные руки с толстыми и короткими, словно обрубки, пальцами медицинские перчатки. Неповоротливая служительница закона своим плотоядным и жадным взглядом, как мерещится Анне, просто поедает писательницу живьём.

– Если вы, мисс Венгер, не готовы раздеться самостоятельно, мои люди вам помогут. – Невозмутимый голос Мозес Гама прозвучал приговором.

Полковник повернул голову в сторону офицера: «Мадам надо помочь, выполняйте».

– Нет! Стойте, я сама. – Язык с трудом ворочается в пересохшем рту, кажется, что спёртый воздух комнаты загустел и теперь вязнет липкой кашей на голосовых связках.

Женщина не может допустить, чтобы её публично раздела и облапала эта похотливая гвинейская военщина. Полковник жестом останавливает офицера. Анна с мольбой в глазах пытается заглянуть за непроницаемые стёкла очков.

– Господин Гама, разве обязательно все эти мужчины должны находиться здесь? – Женщина с трудом составляет правильные фразы, слова прыгают и скачут, вытанцовывая в голове бесовский гопак. Сердце натужно бу́хает в груди.

– Прошу вас, прикажите вашим людям покинуть помещение.

Полковник проигнорировал просьбу запуганной писательницы. Он остаётся единственным человеком в комнате, чьё лицо не выражает абсолютно никаких эмоций. В горделивой осанке офицера читается армейская выправка и небрежение к белым иностранцам. Гама выжидающе молчит и, заложив руки за спину, не отрываясь, внимательно наблюдает за каждым движением сконфуженной белой дамы.

Сгорая от стыда, Анна непослушными пальцами расстёгивает пуговки летней рубашки. Ткань липнет к вспотевшему телу, словно противится выставлять на унижение и поругание прелести хозяйки. Вслед за рубашкой женщина избавилась от трикотажных кроссовок в сеточку и повесила на спинку стула поплиновые брюки-кюлоты.

Писательница мнётся, стыдливо опустив голову, и чуть ли не физически ощущает на ухоженном теле алчные мужские взгляды. Даму пока ещё прикрывает телесного цвета лифчик и белые кружевные трусики, сквозь тонкую ткань которых, пробиваются непослушные рыжие волосики.

– Снимите бельё мадам, нам дулжно провести полный досмотр, – полковник сухо чеканит каждое слово.

Фактически это приказ, и Анна понимает, что просить оставить хоть что-то из одежды просто бессмысленно. Женщина обречённо завела руки за спину, замешкалась, расстёгивая застёжку бюстгальтера. Влажные от пота, белые весомые груди призывно вывалились наружу, соблазнительно покачиваясь и слегка отвисая. Ноги кажутся ватными. Писательница медленно стягивает мокрые упрямые трусики, не желающие обнажать сокровенное, и с трудом переступая ногами, добавляет к общей кучке белья. Переминаясь с ноги на ногу, униженная дама робеет посреди комнаты, стыдливо прикрывая ладошками беззащитные прелести. Чернокожие самцы откровенно разглядывают холеное тело и многозначительно переглядываются.

Негритянка подошла к столу, и неторопливо ощупала каждую вещицу из одежды женщины.

– Здесь пусто, – подытоживает она, обращаясь к полковнику.

– Продолжайте обыск, – сухо бросает Гама.

Африканка повернулась к Анне.

– Руки за голову, ноги на ширине плеч. – Маленькие глазки чернокожей стервы буквально сочатся похотью.

Толстые короткие пальцы прошлись по всему стройному телу женщины, уделив особое внимание бюсту. Негритянка с каким-то особым сладострастием ощупывает и мнёт двумя руками каждую грудь по отдельности. Розовые соски предательски затвердели. Анна, красная как рак, едва сдерживается, стискивая зубы, дабы не высказать в сердцах всё, что она думает об этих людях.

– Лягте грудью на стол, синьора Венгер, и раздвиньте ягодицы, – пышнотелая служительница закона сменила перчатки на новые, и маленькие глазки сверкнули недобрым огоньком.

Анна замешкалась; неужели это ещё не всё? Сколько времени они собираются унижать её человеческое достоинство, издеваться?

– Поторопитесь, синьора, и не заставляйте нас применять силу. – Слова негритянки отвлекли писательницу от размышлений.

Анна с внутренней дрожью опустилась грудью на тёплую полированную столешницу, и слегка раздвинула полные, белые ягодицы. Полковник пододвинул стул ближе к столу и уселся прямо напротив лица женщины.

– Ноги шире плеч, синьора Венгер, и руки держите во-о-от так, – негритянка положила свои широкие ладони на изящные ручки Анны и хорошенько потянула в стороны.

Срамные губы предательски распахнулись, обнажая незащищённое лоно. Женщина чувствует на влажной промежности жадные мужские взгляды; от стыда и унижения она готова провалиться под землю. Анна уже догадывается, какая болезненная процедура и глумление скрывает сочетание слов «полный досмотр». Вся она, всё её естество сжалось, пребывая в томительном ожидании неминуемого поругания.

Чёрный полковник продолжает задавать дурацкие дежурные вопросы. Писательница пытается не думать о предстоящей экзекуции и сосредоточилась на ответах. Но всё равно тело невольно дёрнулось, будто поражённое электрическим разрядом, когда негритянка начала увлажнять вязким тёплым гелем преддверие влагалища. Завершив приготовления, африканка сложила толстую кисть в подобие наконечника копья и приступила к проникновению. Четыре пальца проскользнули относительно безболезненно. Но, когда дело дошло до широкой части ладони с заплывшими от жира костяшками кисти, Анна почувствовала настоящую боль. Писательница зажмурилась и, упираясь лбом в столешницу, пытается терпеть, сдерживая крик.

– Отвечайте на поставленный вопрос. Смотреть на меня мадам Венгер, когда вас допрашивают. – Невозмутимый тонтон-макут за волосы приподнял голову женщины.

– Расслабьтесь, синьора Венгер, не противьтесь. Так вы только себе делаете хуже, – настоятельно увещевает чернокожая мучительница.

Она настойчиво крутит рукой, пытаясь тем самым разработать узкий вход беззащитного лона.

– Пожалуйста, не так сильно. Прошу вас. Ой! мамочки, больно-то как, – причитает Анна срывающимся голосом.

Она уже не удерживает ягодицы, а изо всех сил сжимает руками кромку столешницы. Сжимает так сильно, как только может, и от напряжения костяшки загорелых пальчиков побелели. Анна понимает, что нужно расслабиться, но онемевшее тело, скованное болью и страхом, по своему противится насилию.

– А-А-АЙ! Больно-О-О! А-А-А! – Чёрный мужеподобный кулак проскользнул-таки внутрь.

Острая ослепляющая боль пронзила Анну – не сдерживая себя, дама заголосила на всю комнату. Вагина плотным кольцом обхватила пухлую кисть негритянки. Не обращая внимания на крики жертвы, рука победоносно продолжает вторжение. Служительница закона чувствует, как отчаянно сопротивляются упругие мышцы, с каким трудом увесистый кулак медленно втискивается всё глубже, неотвратимо. Настойчивая рука грубо и властно овладевает, покоряет плоть. Негритянка намеренно унижает, растоптать человеческое достоинство белой, под бесстыжими взглядами надменных мужчин. Через поругание доказать превосходство чёрной расы. Похотливая самка ликует, получая потаённое наслаждение от насилия и позора сломленной женщины.

– Отвечайте на поставленный вопрос мадам Венгер, я повторяю... Смотреть на меня, вас допрашивают. – Полковник удерживает женщину за волосы, не давая опуститься голове.

Мысли путаются, кровь стучит в висках. Анна смотрит в невозмутимое лицо господина Гама и видит в стёклах солнцезащитных очков отражение посрамлённой, униженной женщины. Анна кусает губы, красивое лицо уродует болезненная гримаса. Писательница вспомнила, как два месяца назад была изнасилована кулаком Верховного Жреца. И вот теперь рука негритянки также мучительно растягивает стенки влагалища. Также бесцеремонно и грубо вторгается в беззащитное естество. Толстая кисть чернокожей садистки проникает до упора. Жадные до плоти пальцы обхватывают шейку матки, изощрённо ощупывают, обжимают.

– Ай! Больно-О-О! Пожалуйста, хватит! Не могу больше-е-е! – голос Анны вновь срывается в крик.

Томительно медленно, бесконечно тянется время. Писательница продолжает корчиться от боли, ощущая, как неумолимо грубая рука мучительно копошится в чувственном естестве. Капельки пота, размазывая косметику, скатываются по пунцовому лицу на столешницу. Чёрный полковник, продолжая расстреливать своими дьявольскими вопросами, заставляет смотреть в лицо. Анна плохо соображает, насилие мешает сосредоточиться, суть вопросов предательски ускользает. Чёрные мужчины затаив дыхание пожирают глазами изощрённое глумление над белой дамой. И только лицо Мозес Гама продолжает оставаться безразличным и кажется хладным в удушающей атмосфере кабинета.

Всласть насладившись страданиями белой дамы и вдоволь потешав болезненное сладострастие, негритянка живо потянула руку назад.

– Медленнее, прошу, – испуганно причитает Анна. – Медленно…

Писательница отчётливо помнит вечер, пятница 13-го, когда Чёрный Маг ордена резко рванув кулак, травмировал вагину. Африканка неспешно вытягивает руку. На выходе широкой части ладони преддверие влагалища настолько сильно и мучительно растянулось, что Анне кажется, ещё чуть-чуть и…

– Стой! Порвёшь! – скривившись от острой боли, Анна захлёбывается словами.

Толстая кисть с характерным чавканьем выскальзывает из лона. Писательница с облегчением выдыхает. Женщина пытается успокоиться, остановить калейдоскоп мыслей и образов, роящихся в затуманенной голове.

– При личном досмотре обнаружен пакет с порошком белого цвета; как вы это объясните, мадам Венгер? – Слова полковника возвращают даму к реальности.

Анна непонимающе смотрит на тонтон-макута, пытаясь вникнуть в смысл сказанных фраз. Она поворачивает голову и через плечо видит расплывающееся в торжествующей ухмылке лицо чернокожей мучительницы. В руке мерно покачивается маленький пакетик с белым порошком.

– Нет, это не моё, – Анна пытается сдержать бурю негодования, клокочущую в груди. – Она мне это подбросила! Да вы все здесь заодно…!

Женщина переживает абсолютную беспомощность, слова потеряли всякий смысл. Мозес Гама, будто не слыша, с презрением, торжествующим взглядом попирает униженную белую даму.

Полковник разрешает писательнице одеться. Наручники сковывают запястья; Анну выводят на улицу, сажают в полицейский фургон. Женщина подавлена: нехорошие предчувствия, мрачные мысли накатывают тяжёлыми волнами одна за одной. Куда теперь повезут, и что ожидает Анну в сердце Африканского континента?

*****
Представлен ознакомительный фрагмент повести:
«Утраченные иллюзии сомнительной добродетели»
Автор: Storyteller VladЪ
Полный текст книги на ресурсе: ЛитГород